Читать интересную книгу Дело с двойным дном [Версия про запас] - Иоанна Хмелевская

И все-таки Болек поначалу угрюмо молчал. Заговорил только после того, как отведал закусок в виде спаржи под майонезом и маслин без косточек.

— Ну и погодка! — заговорил поручик. — И не скажешь, что дождь, а так, не пойми что… Сырость. Не холодно, и ветра почти нет, а висит какая-то мразь в воздухе, чтоб ей… Может, ночью похолодает немного и тучи развеются, ведь сейчас же полнолуние, должна быть хорошая погода, такая имеет право быть, лишь когда идёт к новолунию…

— Идёт, идёт, и никак не может дойти, — пробормотал Януш, осуждающе поглядев на младшего коллегу.

— Да вы поешьте! — подсунула я свои деликатесы.

Болек оставил в покое погоду и решился отведать закусок. Лицо его прояснилось после первого же кусочка спаржи.

— Ладно, скажу, — решился он. — Тиран сразу же пустил в ход тяжёлую артиллерию. Разложил перед девушкой увеличенные фотографии отпечатков пальцев, в руку ей сунул лупу и велел внимательно рассмотреть фотографии, заметив ещё, что она как художница наверняка разберётся в этих произведениях искусства. Слышали бы вы, каким тоном он это изрёк! Лёд! Айсберг! Северный полюс!

— А Кася что? — не выдержала я, потому что Болек замолчал, явно вновь переживая ту самую сцену, замораживающую кровь в жилах.

— Осмотрела. Очень внимательно осмотрела. Потом столь же внимательно осмотрела Тирана, правда, невооружённым глазом, и ни слова не произнесла.

Молчала, как камень! Гранит! Пришлось заговорить Тирану. Он спросил её: одинаковые ли, по се мнению, отпечатки?

— И что Кася?

— Кася ответила, что в отпечатках она не очень разбирается, но, на её взгляд, нет разницы, она, Кася, читала детективы, понимает значение отпечатков и полагает, они принадлежат одному и тому же лицу. То есть взяла быка за рога! Тирану это понравилось. Он спросил, не догадывается ли она — какому именно лицу.

Риторический вопрос, ответила Кася, откуда, мол, ей знать. Тогда я вам скажу, ответил Тиран. И сказал.

Вот эти самые пальчики обнаружены в её квартире и на вилле в Константине. Не знает ли она случайно, что именно происходило в той самой ветеринарной лечебнице в Константине? Кася совершенно хладнокровно ответила: знает в общих чертах, он, Тиран, должен знать лучше её, так какой смысл ей ему об этом рассказывать? И Тиран был такой довольный, что даже не стал психовать, а тут же сделал второй выстрел из своего дальнобойного орудия: в вашей квартире, уважаемая, сказал, бывает лишь только ваш парень, как вы сами нам сообщили, так не будете ли столь любезны просветить нас, что именно ваш парень делал на вилле в Константине? Признаюсь вам, я от этой девушки всего ждал. Вот сейчас скажет: отнёс моего котёночка к ветеринару, но нет! Посмотрела она этак спокойненько на Тирана и ровным голосом ответила: меня при этом не было, откуда мне знать. Значит, поймал её на слове Тиран, вы знали, что он там был? Знаю, ответила. А зачем он туда пошёл? — спросил Тиран. А затем, чтобы добраться до прадедушкиного клада, — ответила она.

До сих пор я не понимаю, как удалось поручику, не прерывая своего рассказа ни на минуту, прикончить всю мою спаржу. Вот теперь он сделал перерыв, передохнул и пододвинул к себе маслины.

— Я бы на твоём месте не стал так опрометчиво наедаться, — предостерёг коллегу Януш. — Ведь тебя ещё ждёт грудинка. Мне дали кусочек попробовать, говорю тебе — нечто потрясающее!

Болек понимающе кивнул и смел со своей тарелки добавку маслин. Пожалуй, воздержусь пока от подачи жаркого, а то отвлечётся. Болек покосился на сковороду на плите и продолжил рассказ:

— Тиран был малость ошарашен, но постарался взять себя в руки и потребовал разъяснений. Подумав, Кася пояснила: о прадедушкиных кладах она узнала от пани Крыси, где конкретно он их прятал — не знала, но они с Бартеком решили проверить бывший прадедушкин дом в Константине. Они оба очень нуждались в деньгах, откуда ей было знать, что тётка сыграет в ящик и она, Кася, неожиданно разбогатеет?

Тогда бы не пришлось стены разбирать и полы сдирать. Вот, значит, они и решили, что Бартек поищет клад на вилле в Константине. Ну и что там произошло, поинтересовался Тиран. И ничего не узнал, потому что Кася решительно отказалась отвечать на этот вопрос. Он, Тиран, сам знает, что Бартек никого не убивал, так что её, Касю, нельзя обвинить в том, что она покрывает убийцу, вот она пока и помолчит, она не болтливая, ей помолчать — одно удовольствие. Остальное он в своё время узнает от самого Бартека…

Я заметила, что Болек стал повторяться и вроде бы терять нить повествования, причём уже не отрывал жадного взгляда от сковороды на плите. Больше тянуть было нельзя, пришлось поставить грудинку на стол и подать все, что приготовила к ней. Предупредив, что из слив тоже вынуты косточки — а то ведь не заметит и не оценит! — я предложила приступить к трапезе, но не торопиться, ибо мясо с пылу, с жару.

Грудинка и в самом деле оказалась очень горячей, и хотя Болек, не вняв предупреждениям, набросился на неё, все равно вынужден был есть по маленькому кусочку, получив тем самым возможность в перерывах продолжить рассказ.

Тиран сохранил самообладание и ознакомил Касю со статьёй уголовно-процессуального кодекса, которая предусматривает даже принудительную доставку в полицию коронного свидетеля, а сокрытие оного вполне может быть приравнено к сокрытию убийцы.

Ей, Касе, возможно, известно, что в Константиновской ветеринарной клинике в злополучную ночь погиб человек. Такой натиск нелегко было выдержать, но Кася выдержала. И вовсе она никого по скрывает, заявила Кася, и Бартек вовсе не прячется, а тяжко работает. Так, может, тогда она, Кася, хоть фамилию этого Бартека назовёт? Хорошо, ответила, завтра назову. А если пану капитану до завтра никак ждать нельзя, ради Бога, пусть пан капитан её, Касю, хоть сейчас посадит за решётку. Она, Кася, даже специально так распределила свою работу, что пару дней может не появляться в фирме. И ещё добавила: за то, что не называет фамилию Бартека, вряд ли уголовно-процессуальный что-либо предусматривает, а в истории уже не раз случалось, что девушка и юноша, без памяти влюбляясь друг в друга, не только фамилий друг друга не знали, но даже и имён.

Вот и она может запросто не знать фамилии своего Бартека. Что оставалось делать Тирану? Правда, автоматически предупредил свидетельницу, что за дачу ложных показаний свидетелю может грозить наказание до пяти лет лишения свободы, но как-то эти пять лет Касю не испугали. И лопнуть мне на этом месте, если когда ещё Тирану попадался такой свидетель! Эти пять лет Касю просто-таки обрадовали, вроде бы она ждала чего-то в этом роде, потому что с улыбкой ответила: в нашей стране ещё никогда и никого не присуждали к такой мере наказания за дачу ложных показаний, она специально узнавала, прежде чем идти на допрос, так что она будет первой, а это, согласитесь, большая честь. Я во все глаза уставился на Тирана — как он воспримет такое?

Ничего, выдержал. А я вам говорю, её любой суд оправдает, женщина судья или мужик, ведь девушка действовала из самых благородных побуждений. Ну и Тиран, должно быть, тоже это прекрасно понимал.

— И что же, отпустил её на все четыре стороны? — удивился Януш.

— Не совсем. За решётку не посадил, но опекуна к ней приставил.

— Очень правильно сделал.

Я потребовала разъяснений, почему они считают такое решение правильным. Мне разъяснили: изолировать Касю никак нельзя, сплошной вред расследованию. Во-первых, парень встревожится и может дать деру. Во-вторых, не имея контактов со своим возлюбленным, Кася не будет знать, когда он закончит работу, и может молчать дольше, чем это вызвано необходимостью. Так что лучше незаметно понаблюдать за девушкой, а возможно, и подслушать телефонный разговор, который, есть надежда, не сведётся к паническому Касиному предостережению: «Немедленно смывайся!» — В общем-то, на мой взгляд, Тирану не так уж и нужен этот её Бартек, — высказал своё мнение поручик, — хватило бы нам и Доминика, тот не знает об отсутствии свидетеля и по-прежнему горячо отстаивает свою концепцию вынужденной обороны.

Правда, все ещё остаётся много неясностей, да и для нас стыд и позор не найти этого парня.

— Я и то удивляюсь… — начал было Януш.

Болек нетерпеливо перебил его:

— А чему тут удивляться? Не судимый, в картотеке его пальчики не значатся, можем их на гвоздике в нужнике повесить, знаем только, что высокий и с веснушками. Даже кем работает не знаем! Может, чернорабочий, а может, и лётчик-испытатель. Уж Кася очень старалась ни одного лишнего словечка о нем не проронить из своих восхитительных губок. Тиран уже сообразил, что подстерегать возлюбленного Каси следует у дверей всех квартир, где девушка вообще появляется. Ведь как получается? Когда тот пинками выгонял Доминика из квартиры на Вилловой, его поджидали на Граничной и наоборот. Но теперь уж Тиран не даст себя провести. Есть люди, нет людей — за Касей найдётся кому присматривать.